С подачи отечественных марксистов во главе с Плехановым и Лениным, последним более, нежели первым, на весь мир распространено ложное мнение о приверженности Герцена западной модели развития России, что Герцен - западник.
Сие чудовищная ложь. И я готов доказать это всякому, кто будет доказывать обратное!
Герцен не был западником
Сообщений 1 страница 8 из 8
Поделиться12010-04-03 15:20:07
Поделиться22010-04-07 16:32:01
А что, кто то думает иначе?
Поделиться32010-04-08 14:57:54
Вы оба как будто с неба свалились. Так думают все. Иной точки зрения в научной литературе я покаместь не встречал. К примеру "Философский словарь" за 1991 г. гласит, что в кружок, выступавший за развитие России по западному пути входили Герцен, грановский, Огарев и др. (там еще несколько фамилий). Причем, там же говорится о том, что тесную связь с этим кружком имели Белинский Тургенев, Анненков и др. (остальных не перечисляю).
Поделиться42010-04-12 09:26:13
Какая то литература у вас "лохматого" года... А ведь с тех пор многое изменилось. И, местами, кардинально!
Поделиться52010-04-20 21:39:28
Так приводите новые данные...
Поделиться62010-04-28 14:33:42
Дело не в ветхости издания, а в её содержании.
Герцен не понаслышке знал о капитализме. Он объехал Западную Европу и побывал в капиталистической Мекке того времени – Англии. Ему было, что и с чем сравнивать. Имея собственную голову, находясь за границей, он довольно скоро воочию обнаружил, что хрен редьки не слаще; что обещанный капиталистами рай не распространяется на массы, а только на самих капиталистов; что положение пролетариата Западной Европы значительно тяжелее, чем российского крестьянина.
«Теперь возьми ты любую точку старой Европы и любую сторону новых учений – ты увидишь их антагонизм и отсюда или необходимость Византии, или нашествия варваров – варварам нет нужды приходить из дремучих лесов и неизвестных стран – они готовы дома. Так как в природе удивительная спетость, то нравственное падение старой цивилизации совпало с началом роковой борьбы. Всё мелко в ней, литература и художества, политика и образ жизни, всё неизящно – это признак смерти – всё смутно и жалко», – писал Герцен из Парижа Огарёву 17 (5) октября 1848 года. (Герцен А.И. Письма из далека. М.: Современник, 1984 г., стр.130)
Бытует мнение, распространённое и насаждённое в годы строительства социализма в России и СССР «русскими учениками» (в частности Лениным, который здорово потрудился над искажением правды о жизнедеятельности основоположников народничества) и поддерживаемое ныне их сторонниками из числа установления капитализма в России, будто бы Герцен был западником и приветствовал строительство капитализма в России, а его гневные обличения моральной ограниченности и духовного ничтожества буржуазии последовали вслед за его разочарованием поведением буржуазии в июньские дни 1848 года во Франции как результат сиюминутного настроения. Это совершенно неверно.
Герцен получил долгожданный паспорт, дающий право выезда за границу сроком на 6 месяцев – 19 декабря 1846 года. В Париж приезжает 5 марта 1847 года. И уже спустя менее чем через 3 месяца он пишет:
«Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лице хитрого, увертливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом, в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притесненных. Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро – законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду, и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя её ленью и бродяжничеством. У обоих Фигаро общее, собственно, одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под чёрного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и что хуже всего, он не может сбросить её, как его предшественник, она приросла к нему так, что её нельзя снять без его кожи. У нас это сословие не так на виду, в Германии оно одно и есть с прибавкою теологов и ученых, но как-то смиренно, мелко и из рук вон смешно; здесь оно дерзко и высокомерно, корчит аристократов, филантропов и людей правительственных…
Буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой будущности. Она была минутно хороша как отрицание, как переход, как противоположность, как отстаивание себя. Её сил стало на борьбу и на победу; но сладить с победою она не могла: не так воспитана. Дворянство имело свою общественную религию; правилами политической экономии нельзя заменить догматы патриотизма, предания мужества, святыню чести…
Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их». (Там же, стр. 111-112)
И после этого находятся люди, причисляющие Герцена к сторонникам западноевропейского развития России, более того, талдычащие о наличии западников на Руси, как большое и сильное течение общественной мысли. Они полагают, что чем больше людей с громким именем будет причислено к западникам, тем выше будет его значение.
Аналогично и фигурирование имени Белинского в числе "западников"
«Горе государству, которое в руках капиталистов! - Писал Белинсткий. - Это люди без патриотизма, без всякой возвышенности и чувств». (Н. Яковлев, В. Прищепенко. Исторические истоки. М.: Русский язык, 1898 г., стр. 205)
Поделиться72010-04-28 14:37:00
Дело не в ветхости издания, а в её содержании.
Герцен не понаслышке знал о капитализме. Он объехал Западную Европу и побывал в капиталистической Мекке того времени – Англии. Ему было, что и с чем сравнивать. Имея собственную голову, находясь за границей, он довольно скоро воочию обнаружил, что хрен редьки не слаще; что обещанный капиталистами рай не распространяется на массы, а только на самих капиталистов; что положение пролетариата Западной Европы значительно тяжелее, чем российского крестьянина.
«Теперь возьми ты любую точку старой Европы и любую сторону новых учений – ты увидишь их антагонизм и отсюда или необходимость Византии, или нашествия варваров – варварам нет нужды приходить из дремучих лесов и неизвестных стран – они готовы дома. Так как в природе удивительная спетость, то нравственное падение старой цивилизации совпало с началом роковой борьбы. Всё мелко в ней, литература и художества, политика и образ жизни, всё неизящно – это признак смерти – всё смутно и жалко», – писал Герцен из Парижа Огарёву 17 (5) октября 1848 года. (Герцен А.И. Письма из далека. М.: Современник, 1984 г., стр.130)
Бытует мнение, распространённое и насаждённое в годы строительства социализма в России и СССР «русскими учениками» (в частности Лениным, который здорово потрудился над искажением правды о жизнедеятельности основоположников народничества) и поддерживаемое ныне их сторонниками из числа установления капитализма в России, будто бы Герцен был западником и приветствовал строительство капитализма в России, а его гневные обличения моральной ограниченности и духовного ничтожества буржуазии последовали вслед за его разочарованием поведением буржуазии в июньские дни 1848 года во Франции как результат сиюминутного настроения. Это совершенно неверно.
Герцен получил долгожданный паспорт, дающий право выезда за границу сроком на 6 месяцев – 19 декабря 1846 года. В Париж приезжает 5 марта 1847 года. И уже спустя менее чем через 3 месяца он пишет:
«Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лице хитрого, увертливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом, в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притесненных. Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро – законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду, и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя её ленью и бродяжничеством. У обоих Фигаро общее, собственно, одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под чёрного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и что хуже всего, он не может сбросить её, как его предшественник, она приросла к нему так, что её нельзя снять без его кожи. У нас это сословие не так на виду, в Германии оно одно и есть с прибавкою теологов и ученых, но как-то смиренно, мелко и из рук вон смешно; здесь оно дерзко и высокомерно, корчит аристократов, филантропов и людей правительственных…
Буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой будущности. Она была минутно хороша как отрицание, как переход, как противоположность, как отстаивание себя. Её сил стало на борьбу и на победу; но сладить с победою она не могла: не так воспитана. Дворянство имело свою общественную религию; правилами политической экономии нельзя заменить догматы патриотизма, предания мужества, святыню чести…
Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их». (Там же, стр. 111-112)
И после этого находятся люди, причисляющие Герцена к сторонникам западноевропейского развития России, более того, талдычащие о наличии западников на Руси, как большое и сильное течение общественной мысли. Они полагают, что чем больше людей с громким именем будет причислено к западникам, тем выше будет его значение.
Аналогично и фигурирование имени Белинского в числе "западников"
«Горе государству, которое в руках капиталистов! - Писал Белинсткий. - Это люди без патриотизма, без всякой возвышенности и чувств». (Н. Яковлев, В. Прищепенко. Исторические истоки. М.: Русский язык, 1898 г., стр. 205)
Поделиться82010-05-22 13:23:10
Два раза подряд писать не обязательно!